Меня накрывает периодически. Часто. Слишком часто. Чтобы забить голову чем-то я стала поглощать книги, как булимички в приступах поглощают еду. Две книги за неделю. Три за две недели. Последняя книга была дочитана мной вчера в пол второго ночи. Начала я эту книгу где-то в семь вечера этого же дня, точнее прошлого. Книга небольшая, каких-то двести страниц, но затягивает. Первая книга на шестьсот страниц, вторая на четыреста, снижаю планки, хм.
"Пусть вокруг зима и ветер воет, я с тобой" Смирнов. Милый друг.
Я одинока, как никогда. Растеряла всех своих друзей в пробежке за ним. А друзья ушли, оставили меня, даже не спросив причины. И правильно сделали.
Внезапно я почему-то стала понимать насколько узко мыслящие люди меня окружают. Они не видят очевидного, смеются над ерундой и говорят о совершенной бестолковой чуши. Может, у меня мания величия, да, не отрицаю, но я не вижу в них того, кто смог мы понять мои моря, мои книги, мою музыку, мои взгляды. Мне сложно быть окруженной кучкой людей, не способных понять мою тягу к ненависти окружающего мира и одновременно моей безумной любви к некоторым моментам жизни.
Меня преследует мания. Хочется закрыться в комнате и ворошить кучу своих же самых счастливых воспоминаний, как чертовы прошлогодние листья, но я не могу. Я запрещаю себе думать об этом, я запрещаю себе распускаться и плакать, я запрещаю себе начинать кому-то доверять, запрещаю себе срываться на окружающих. Я срываюсь на себя. У меня странное ощущение дышащей в затылок смерти. Это всего лишь предрассудки.
Но. Позавчера я поняла, что хотела бы похоронный венок с ромашками.
Ударьте меня немедленно.
"Пусть вокруг зима и ветер воет, я с тобой" Смирнов. Милый друг.
Я одинока, как никогда. Растеряла всех своих друзей в пробежке за ним. А друзья ушли, оставили меня, даже не спросив причины. И правильно сделали.
Внезапно я почему-то стала понимать насколько узко мыслящие люди меня окружают. Они не видят очевидного, смеются над ерундой и говорят о совершенной бестолковой чуши. Может, у меня мания величия, да, не отрицаю, но я не вижу в них того, кто смог мы понять мои моря, мои книги, мою музыку, мои взгляды. Мне сложно быть окруженной кучкой людей, не способных понять мою тягу к ненависти окружающего мира и одновременно моей безумной любви к некоторым моментам жизни.
Меня преследует мания. Хочется закрыться в комнате и ворошить кучу своих же самых счастливых воспоминаний, как чертовы прошлогодние листья, но я не могу. Я запрещаю себе думать об этом, я запрещаю себе распускаться и плакать, я запрещаю себе начинать кому-то доверять, запрещаю себе срываться на окружающих. Я срываюсь на себя. У меня странное ощущение дышащей в затылок смерти. Это всего лишь предрассудки.
Но. Позавчера я поняла, что хотела бы похоронный венок с ромашками.
Ударьте меня немедленно.